Bi: Вы заканчиваете свой первый сезон в Большом театре, многое успели станцевать – например, такие важные вещи, как «Бриллианты» и «Этюды». Как Вы справляетесь с этой ответственностью?
АК: Это действительно тяжело. Я только пришла, и сразу такие партии – конечно, нужно оправдывать доверие. Самый мой первый ввод был в октябре, я даже не успела понять, что произошло. «Бриллианты» я подготовила за три недели. После спектакля мы стоим на сцене, все поздравляют, а мне не верится, что все это не снится. Когда готовишь такие большие роли в короткие сроки, ты все время работаешь и не успеваешь задуматься. На этих эмоциях все и проносится.
Bi: Когда Вы приняли решение работать в Большом, Вам уже обещали что-то большее, чем кордебалет?
АК: Нет. Махар Хасанович меня принимал на общих условиях, без каких-либо обещаний: сказал, что все зависит от меня.
Bi: «Бриллианты» были первой сольной работой, или Вы уже на тот момент начали что-то готовить?
АК: 13 сентября у нас начался сезон, а через два дня мне сказали, чтобы я подошла на занятие в определенное время: Махар Хасанович хочет начать что-то репетировать со мной. Его не было, но была мой нынешний педагог Ольга Ивановна Ченчикова. Она мне стала быстро показывать порядок, пришлось схватывать и соображать на ходу. Это были «Бриллианты».
Bi: «Бриллианты» – сложная партия даже для прима-балерин. Как Вы смогли подготовиться за эти три недели, хватало ли элементарно сил?
АК: Иногда мне казалось, что я не смогу. Я очень боялась, так как понимала, что все будут смотреть, оценивать – и в первую очередь критически. Мне не хотелось подводить ни педагогов, ни кого бы то ни было… Это было сложно, иногда казалось, что стою на месте. Но Баланчин – это та хореография, которую нужно почувствовать, проникнуться стилем, тогда все пойдет легче и быстрее. Мне пригодилось, что во время учебы в Академии у меня был опыт работы с хореографией Баланчина: у нас на выпускном ставились его Вариации на тему «Раймонды». С нами тогда работали представители из фонда, и эти воспоминания в теле очень помогали мне.
Bi: Вы одна переехали в Москву?
АК: Да, одна. Дома я жила с родителями.
Bi: Каково это – вдруг оказаться одной?
АК: Конечно, нелегко. Хочется помощи, поддержки, а ты один. Но, оканчивая Академию, мне хотелось уехать куда-то, поменять жизнь. Поступление в театр – это уже большая перемена, а переездом я еще усложнила себе задачу. Но в этом есть какая-то прелесть, когда жизнь меняется кардинально.
Bi: В Вас большая доля бесстрашия…
АК: Я бы не назвала это бесстрашием – скорее, жажда перемен.
Bi: Сейчас много выпускников из Вагановской академии приезжают в Москву. Я часто слышала, что все мечтают попасть в Мариинский, а выходит, что лучшие ученицы оказываются в Большом. Почему так случилось в Вашем случае?
АК: Мариинский театр меня не пригласил.
Bi: Правда?
АК: Да. Сначала долго думали, а потом решили, что все-таки нет. У меня было несколько вариантов, в том числе остаться в Петербурге и пойти в Михайловский или в театр Бориса Эйфмана. Но когда меня взяли в Большой после просмотра, конечно, у меня не было сомнений. Большой театр – это и имя, и статус, и сцена! Я помню, как у меня захватило дыхание, когда я вышла танцевать адажио в «Бриллиантах». Ты один на один с этим огромным и красивым залом с мерцающей люстрой. Думаю, только ради величия этой сцены стоило уезжать и работать столько времени. На этой сцене испытываешь непередаваемые эмоции.
Bi: Как Вы настраиваете себя перед выходом на сцену?
АК: Перед выходом уже поздно переживать и бояться, ведь обратного пути нет, отступать поздно. Ты должен насладиться этим моментом: для любого артиста выход на сцену – это праздник, когда все труды превращаются в спектакль. Перед выходом нужно гореть, но ни в коем случае нельзя бояться.
Bi: Разница школ чувствуется?
АК: Ощущается на классе. Петербургская школа – это в первую очередь руки. Что-то я беру от московской школы, если чувствую, что мне это подходит, но в основном стараюсь оставаться в своей стилистике. Стоит сказать, что требования моего педагога и Махара Хасановича очень схожи с тем, чему меня учили в Вагановской академии.
Bi: Поддержка Махара Хасановича помогает или, наоборот, увеличивает степень ответственности?
АК: Он очень требовательный человек, и я считаю, что это хорошо для дисциплины в театре. Иногда это добавляет волнения, особенно его слова: «Не беси, не подведи». Но он поддерживает: подходит перед выходом, говорит последние наставления. Он доверяет мне такие партии, и я чувствую, что не могу его подводить и должна исполнять все на должном уровне.
Bi: Наверное, ваш педагог Ольга Ченчикова тоже волнуется, выпуская Вас сразу в таких больших ролях. Она занималась со многими выдающимися балеринами – расскажите, как Вы с ней работаете?
АК: Она интересный человек и талантливый педагог, умеет найти подход к каждому. Если видит, что я не до конца понимаю замечание, подбирает такие слова, после которых ты неожиданно осознаешь, что нужно сделать. Конечно, всегда поддерживает и никогда не накручивает, что все плохо. Она знает, когда нужно отдохнуть, а когда поработать больше. Накануне спектакля мы всегда проходим все, но не злоупотребляя, потому что в последний день уже ничего сильно не изменишь. Перед спектаклем она проверяет, как я накрашена и причесана. Всегда очень переживает, и по ней это видно.
Bi: Сколько часов Вы репетируете? Расскажите про свой день.
АК: Большинство времени провожу в театре, между репетициями есть свободное время, но если это всего пара часов, то выходить никуда не хочется, лучше отдохнуть, заняться какими-то делами в театре. Я прихожу на класс в 11 утра или в 10 утра, если репетиция начинается рано. Если она сольная, то это час или два, а если готовим что-то в срочном режиме – может, и больше. Меня также занимают в кордебалете. Когда была премьера «Этюдов», то каждый день было два прогона по три часа. Я не всегда была занята, но присутствие было обязательным. Получалось так, что у меня не было репетиции с оркестром, и я за кулисами сама все проверяла на оркестровых, чтобы понимать музыку, потому что ощущения, конечно, меняются.
Если есть цель и понимание, что нужно работать, то ты не замечаешь время. Особенно когда педагог умеет по-настоящему заинтересовать, и в конце репетиции ты удивляешься, что уже все закончилось.
Bi: Поговорим еще немного про «Этюды». По стилистике они очень похожи на «Бриллианты», но более сложные.
АК: На мой взгляд, «Этюды» сложнее техникой, там присутствует все: скачки на пальцах, вращения, прыжки. Но облегчает все то, что части идут кусками: вышел – отдохнул – вышел – отдохнул. Есть возможность перевести дух, за исключением «сильфидной» части.
Bi: «Этюды» Вы готовили планомерно, то есть знали, что танцуете их?
АК: Нет, мне только за неделю сказали, что я точно буду танцевать. Я, конечно, репетировала, но не так регулярно, как хотелось бы. Мы не знали наверняка. Были общие репетиции для всех солистов, и там мы с Якоппо позади сами проверяли, пробовали. Но определилось все с партнером и спектаклем, наверное, дней за десять до него. Не могу сказать, что это было спонтанно, все-таки мы готовились, но все равно был стресс из-за незнания, буду я танцевать или нет.
Bi: Скажите, у Вас был какой-то страх из-за того, что Ваш рост может где-то помешать в театре? Высоким балеринам непросто найти партнера.
АК: Это всегда останется моей небольшой проблемой, но так складывается, что партнеры находятся, в театре никто не шокирован моим ростом. Я боялась, что из-за этого меня не возьмут в какие-то театры, поэтому пробовалась в большое количество трупп. Даже когда была в Лозанне, я ходила проверяться в труппу Мориса Бежара.
Bi: То есть, в принципе, Вы были готовы отойти от классического балета?
АК: Да, я задумывалась о том, чтобы пойти и к Борису Яковлевичу Эйфману, я восхищаюсь его спектаклями. Хотя, когда столько лет учишься классике, отказаться от нее тяжело.
Bi: Как Вы настраиваете себя на будущее?
АК: У меня много желаний и мечтаний, которые я хотела бы воплотить, партий, которые хотела бы станцевать. Чтобы достичь этого, нужно много работать. Я хорошо понимаю, что мне необходимо развиваться. В этом и интерес – расти, пробовать что-то новое, искать себя.
Блиц
Искусство для Вас
Жизнь
Композитор
Чайковский
Цвет
Красный
Вдохновение
Жизнь
Главное качество
Оптимизм
Впечатление из детства
Лето на даче с сестрами, велосипеды, ролики, весь день на улице
Идеальный день
Солнечный
Мне не нравится
Чувство неловкости
Социальные сети
Инстаграм
Я горжусь
Своей семьей, сестрами
Секрет успеха
Вера в него, в себя и в лучшее
Свобода
Возможность быть собой без сомнений и делать то, что любишь
Казус на сцене
Падение
Способность, которой хотели бы обладать
Не уставать
Отношение к критике
Позитивное
Чай или кофе
Кофе
Любимый спектакль
«Жизель», «Юноша и смерть»
). Ну оно и понятно - пьеса, а Онегин ... это Онегин. 
(типа английское произношение). Мне по душе некоторая старомодность, неторопливость в речи, четкое, красивое произношение. Например у Кирилла Лаврова, Олега Борисова.
, как наш 
. Так показать своих воспитанников!!! По сравнению с его детьми остальным прямо надо сильно подумать, прежде, чем выйти на сцену.
Ну, а сосед справа так громко хлопал и азартно кричал "браво", что грех было не присоединиться.