Элеонора Севенард: "Большой театр - настоящая школа жизни"
02.11.2019

Нина Тесейко

Одна из самых ярких и многообещающих молодых балерин Большого театра в интервью для Voci dell’Opera рассказала о своих достоинствах и недостатках, о дебютах в балетах “Дон Кихот” и “Спартак”, об особенностях работы с премьером Денисом Родькиным, о боли, стремлениях и вере в себя.

Элеонора, о вас часто упоминают в прессе как о внучке Матильды Кшесинской. Не раздражает, что об этом пишут так часто?

В принципе, нет, не раздражает. Я очень горжусь своей семьёй. В подобных ситуациях всегда хочется, чтобы ты в этой семье тоже состоялся и чтобы потом и о тебе говорили как об отдельной личности. Это, скорее, какая-то опора для меня. Но, как по мне, это помогает только эмоционально, ведь в профессии родство с кем-то никак не может помочь: ты выходишь на сцену - и тут уже смотрят только на тебя одну.

А генетика?

Генетика - такая вещь, не знаю… Я тоже всегда об этом думаю, и странно бывает, когда люди на неё ссылаются, потому что твой папа может быть, допустим, гениальным математиком, но ты при этом в математике будешь полным нулём. Или твоя мама может знать - вот как у меня мама - несколько языков и легко их учить, а мне это даётся сложно и приходится напрягаться, чтобы запомнить какой-то иностранный язык.

Вашей сестре Ксении помогает это осознание родства? Кто больше духовно связан с родственниками: вы или Ксения?

Не знаю, если честно. Мы всегда друг друга поддерживаем. Нас четверо в семье, поэтому мы с детства всегда все вместе были. Вообще семья - это поддержка, это очень важно. Сложно так сравнить, кто больше, кто меньше.

А вы были там, где жила Кшесинская? Насколько нам известно, в пригороде Петербурга у семьи Кшесинских была усадьба.

Там не была, честно говоря. В доме, где она жила в Петербурге, да. Он находится практически в центре. Но я настолько сильно не углублялась, думала так: "Вот, великая балерина, моя родственница, первая сделала 32 фуэте". Для меня как для маленькой девочки это было что-то очень вдохновляющее. И я помню, что ходила в зал крутить эти фуэте и гордилась. Для меня это было как: "Ну как же я могу их не сделать?"

Вы делаете сейчас, наверное, уже больше, а не 32?

В том-то и дело, что сейчас это делают уже все. Если ты балерина, ты должна уметь делать фуэте. Раньше это было не так показательно и не считалось чем-то очень важным. Это было здорово, если ты можешь. А сейчас многие па-де-де финальные в балете заканчиваются 32-мя фуэте балерины в коде.

Расскажите, пожалуйста, с какими мыслями вы пришли работать в Большой театр? Почему выбрали именно Большой?

Сейчас столько возможностей, которые многое меняют в мире, не только в балете. И теперь мы можем посмотреть заранее, например, на Youtube, что и где ставится, какой артист что думает и что говорит - можно таким образом выбрать что-то близкое для себя. Многие поэтому уезжают за границу. Сейчас нет такого запрета, как раньше, ты не должен идти в какой-то один театр. Сейчас более открытый мир. И я тоже смотрела ролики на Youtube, когда думала о будущем.

А вы можете где-то ещё работать параллельно с основным театром, в вашем случае, с Большим? Или это какая-то закрытая территория?

Каждый артист выбирает театр и, соответственно, с ним заключает контракт, по которому он начинает работать. Летом, например, если тебя куда-то приглашают, то можно поехать поучаствовать в гала-концертах, или во время сезона, если нет спектаклей.

Нам кажется, что европейский балет сейчас направлен больше на что-то современное, на модерн, на эксперименты. Не тянет туда? Или вы себя ощущаете чисто классической балериной?

Русский балет - это всё-таки классический балет в первую очередь, у нас очень сильная классическая школа. В Европе много русских педагогов, европейцы считают, что это престижно, что русские педагоги - это хорошо. Именно по классическому танцу. Но при этом у нас страна тоже открыта для экспериментов. У нас ставится Уильям Форсайт, и одновременно танцуется "Лебединое озеро", и всё это мы стараемся делать на одном высоком уровне. Сложно сказать, но за границей им, наверное, тяжелее танцевать чистую классику, чем модерн. Нам всё-таки классика ближе. Если так, глобально. Хотя всегда есть исключения: какие-то артисты больше любят модерн, кто-то больше классику. И это везде, мне кажется, одинаково.

Каково в целом работать в театре? Это атмосфера творческого служения или всё-таки там есть место зависти и интригам?

Я работаю всего два сезона. Это, наверное, не так много, и я не могу говорить о каком-то большом объеме: есть или нет. Но сейчас, мне кажется, в театре достаточно спокойно. Нет такой сильной зависти, злой конкуренции. Всегда есть свои запросы: ты, например, хочешь это танцевать, а тебе не дали. И у любого артиста, поскольку все артисты эмоциональны, могут быть свои желания и мечты. Они все стремятся, а когда что-то не получается, конечно, расстраиваются. Вот это, наверное, есть. Но если ты работаешь, ты, естественно, выходишь на сцену и должен доказать, что ты можешь танцевать эту роль.

Или что не можешь (смеёмся).

Ну, вот бывает такое, что человеку дают роль, а он с ней явно не справляется. А в кулисах стоят балерины, которые уверены, что они бы справились, ведь они знают и порядок, и настроение роли. Это может быть солистка, к примеру, и когда роль дают кому-то молодому, то она удивляется, почему роль дали им, а не ей. Ведь она работает столько лет в театре, она бы сделала её хорошо. Но театру тоже нужны новые имена. И люди иногда слишком много отдают надежд.
Вообще, театр - это огромная ответственность. Любой артист понимает, что он работает в Большом театре, даже в кордебалете чувствует, что он должен соответствовать уровню. А если ты уже солист, то это вообще трудно. Ты уже чувствуешь бОльшую ответственность и перед кордебалетом, и в целом перед театром, потому что ты уже становишься его частью, входишь в его историю (не в широком смысле этого слова). Ты это всё понимаешь. И, конечно, первый раз ты волнуешься сильнее всего, волнение как-то может сказываться на твоём выступлении, но иногда ты перебарываешь это волнение: выходишь и делаешь всё хорошо.

Вот вам дали роль, допустим, Китри. Как долго вы в неё вживались? Или сразу всё совпало?

Китри мы готовили в очень сложных условиях, потому что у нас ставилась на тот момент "Симфония до мажор" Баланчина. И я была солисткой в третьей части, очень сложной части, хоть и достаточно короткой. Она именно тяжела для дыхания. У тебя нет достаточно времени, чтобы перевести дух: ты уходишь в кулису, и буквально через несколько секунд тебе снова нужно выходить на сцену. Там и большие прыжки, и вращения. Ты идёшь за кулисы и в прямом смысле не очень хорошо себя чувствуешь. Помимо сольного в третьей части у меня были ещё "двоечки" (солистка и солист): в первой части и в третьей. А ещё, плюс ко всему, это было новое для меня, что тоже играет большую роль. Когда ты что-то уже танцевал, ты к этому возвращаешься на репетиции, и тело уже чувствует себя комфортнее, а когда всё в первый раз, то ты ещё не знаешь, как и что будет получаться. Параллельно с “Симфонией” я репетировала Китри и "Дон Кихот", меня никто ни от чего не освобождал.

Видите, какая вера в вашу силу!

Ну да. Когда всё закончилось, мне потом уже сказали, что если бы не верили - не дали бы. Но, в целом, я тоже верила, что справлюсь.

Мне кажется, вас достаточно хорошо подготовили к выпуску из Академии. У вас было много сольных партий к тому моменту, вы были достаточно подкованной артисткой в плане репертуара.

Я на выпускном два акта танцевала. Хотя "Фея кукол" для меня был уже такой родной балет. Я его перед этим уже два года танцевала, несмотря на то, что я ещё училась тогда в Академии, и во время танца уже получала удовольствие. Это чувство, мне кажется, более близко артистам. Когда ты ученик, у тебя бывает зажатость. А в этом спектакле, я не знаю, как внешне - это всегда только зритель может сказать - но внутренне мне было хорошо и спокойно. Я себя ощущала очень свободно на сцене.

В театре вы репетируете под руководством Светланы Адырхаевой. Какие у вас отношения? На что чаще всего она обращает внимание?

Она мне всегда говорит "Собранно". Говорит: “Когда ты собрана - у тебя всё получается”. Это, наверное, правда. Мне кажется, это любой балерины касается. Просто у всех свои природные данные: у меня вращения достаточно стабильные. Когда кто-то будет работать в зале, тренировать два пируэта, падать и заново их делать, то я буду тренировать 3-4 пируэта, 2 у меня будут всегда стабильны просто потому, что так Бог подарил. Спасибо природе за это.

А есть какие-то слабые места? Над которыми приходится работать?

Адажио для меня тяжелее, чем что-то техническое. Интересно бывает смотреть на балерин, и можно сразу разделить их на два типа, если глобально: "адажийные" (красота, линии) и технические (прыжки, вращения). Обычно от телосложения многое зависит. Если ты более гибкий, то тебе тяжелее прыгать и вращаться, а если более крепкий, то на адажио тебе будет менее комфортно.

Что самое сложное для вас в работе в театре?

Преодоление усталости, боли иногда. Бывает, когда слишком большая нагрузка, ты надеваешь пуанты, а тебе уже больно, и ты заставляешь себя работать. В таких случаях считается, что лучше даже пропустить репетицию, потому что это всё может закончиться травмой.

Как долго восстанавливаетесь? Или наоборот, быстро?

Ну, один день в неделю обязательно нужно отдыхать. Если этого дня нет, а нагрузка большая, то это уже нехорошо. В театре всегда высокая нагрузка, но бывает сильнее, чем обычно. Например, сначала идёт постановочная репетиция, потом свои репетиции. Сейчас меня перевели в солисты с нового сезона, и у меня не будет кордебалета. Когда ты солист, тебя от этого освобождают, а если ты в кордебалете, но тебе дают что-то сольное дополнительно, то ты также продолжаешь репетировать и общие картины. В первый год работы я танцевала в "Лебедином озере" четвёрку солистов в вальсе, переодевалась на вторую картину лебедей, потом переодевалась на польскую невесту, а потом на четвёртую картину. И получается, что в каждой картине ты занят. Когда танцуешь, не задумываешься, насколько это тяжело. Просто думаешь: "Так надо". А потом эта усталость накапливается. И одно дело, если бы так один день танцевал, но когда практически каждый день... С другой стороны, это такая школа, через которую обязательно нужно пройти. Это воспитывает силу, которая тебе потом помогает.

Что вас лучше всего расслабляет? Как любите отдыхать?

Если я очень сильно устала, то лучшее - это просто быть дома. Никуда не спешить, выспаться, посмотреть фильм, заняться какими-то домашними делами. Чтобы переключиться.
Что касаемо летнего отдыха, то сначала это обязательно должен быть пляж. Просто полежать у моря несколько дней, а лучше - неделю. В этом году мы были на Кипре, это самое близкое, и там гарантированно есть солнце. Мы ездили в Чили танцевать, было два гала-концерта: “черное” па-де-де из “Лебединого озера” и “Спартак” (адажио). И у нас осталась неделя на отдых перед началом сезона.

Совсем недавно вы дебютировали на сцене в партии Фригии. Она нас очень впечатлила. Что можете рассказать об этом выступлении?

Когда я танцевала первый раз, даже слезы в глазах стояли во время «Реквиема» - очень мощная сцена. Я думала: "Интересно: если я, например, через 10 лет всё ещё буду её танцевать, это будет для меня так же по ощущениям или нет?" Мне кажется, да, потому что музыка в “Спартаке”, хореография и сюжет невероятные. В зале репетировать финал балета сложно, по крайней мере, первый раз, стесняешься. Мне говорили: "Эля, это не то. Надо больше". В итоге, на сцене всё получилось.

А в чём отличие от репетиции на сцене?

На сцене люди всегда более раскрепощенные. В зале больше хочется понять, что ты должен сделать на сцене. А эмоция на сцене всегда сильнее. В зале ты делаешь 70%, а на спектакле ты даёшь 100%, хотя не могу за всех говорить. Иногда на сцене тебе кажется, что ты даёшь максимум эмоций, улыбаешься, показываешь характер, а педагог потом подходит и говорит, что ему не хватило. Стоишь и думаешь, почему же так. А эмоции - это не всегда только лицо, это еще и корпус, например.
Я даже испугалась немного, когда мне дали Фригию. Мне казалось, что это не моя роль. Я думала, что я другой типаж совсем, и я сказала педагогу об этом. А мне ответили: "Бери запись Бессмертновой и смотри". И я когда начала смотреть, я её почувствовала. Начала пробовать и так полюбила эту роль. Могу сказать, что она теперь одна из любимых. Но стеснение, конечно, какое-то было. Потому что это роль, это не техника, тебе нужно драматически сыграть и технически сделать. Поддержки сложные, страшно было - вдруг не выйдет. Партнер тебя держит на одной руке, ты на одном бедре. Денису, конечно, нужно сказать огромное спасибо. И это был первый раз, когда мы танцевали вместе. Когда ты танцуешь с тем, кого любишь, это дарит незабываемые эмоции.

Кстати, о Денисе, с ним вам приятно танцевать? Не давит ли он авторитетом? Или легче с другими партнерами?

Нет, с ним танцевать всегда приятно и легко. Он чувствует меня и всегда подбадривает, поддерживает. Он для меня как настоящий мастер своего дела - премьер Большого театра. Без “розовых очков” скажу, он вообще самый главный сейчас танцовщик в театре. Он со всеми балеринами танцует. Он может исполнять и Принца в «Лебедином озере», и «Спартака» - редкая универсальность! Денис всегда даёт советы по дуэту, по эстетическому восприятию, он может сказать, что вот, тебе эта поза не подходит, сделай какую-нибудь другую. Он всегда очень честен и искренне советует. Мне это очень помогает. Поддержки в “Спартаке” он научил делать так, чтобы было спокойно. Ты вниз головой, на руке, боком. Кажется чем-то невозможным сначала. И ведь когда это ставилось, такого ещё никто не делал. Значит, не боялись экспериментировать и окунаться с головой в хореографию.

Планируете дальше с Денисом танцевать?

Не мы это планируем, к сожалению. Но мне, конечно, безумно приятно и спокойно танцевать с ним. Нас приглашают вместе на гала-концерты, поэтому, видимо, людям тоже хочется видеть нас вместе. Мы достаточно много в последнее время вместе танцевали, но это всё на гастролях. Плюс есть ещё ранговая разница в театре. Я понимаю, что я ещё не такого уровня артист, как Денис, но я стремлюсь, пытаюсь дотянуться.

Вы семимильными шагами идёте в сторону примы, нам кажется.

Спасибо театру, что дают возможность танцевать. И, конечно, многие вещи я станцевала вне театра благодаря поддержке Дениса. Мы ездим на гала-концерты, я станцевала Никию в полном спектакле Самарского театра. Это был фестиваль “Шелест”, и нас пригласили вдвоём. В Большом театре я через 2 месяца после этого станцевала Гамзатти. 

Не запрещают репетировать что-то своё?

Нам разрешают оставаться репетировать столько, сколько нужно, тут главное получить разрешение на поездку. И я, если честно, перед этим фестивалем приехала в театр с чемоданом и не знала, поеду я точно или нет. Мне звонили из Самары и говорили: “Вы нас подведёте или нет?” Но всё вышло благополучно. Здорово, когда есть возможность развиваться не только в своём театре.
Я понимаю, что Денис гораздо выше уровнем и стараюсь стремиться к нему. В театре нас не ставят вместе, наверное, именно поэтому. Всё-таки Денис танцует со Светланой Захаровой. Это такой дуэт, который останется в истории надолго. Например, “Лебединое озеро”. Когда смотрела его сейчас в Англии на наших гастролях, у меня были мурашки. Когда ты в работаешь в театре, у тебя уже редко бывает такое чувство. В школе, когда смотришь спектакль, ты сразу хочешь идти в зал, что-то пробовать, делать, ты очень вдохновляешься этим. Редко, когда работаешь в театре, тебя продолжает что-то так вдохновлять.

Вы производите впечатление девушки, которая умеет держать себя в руках и знает, как вести себя на публике. Вы вспыльчивы? В какие моменты вы проявляете эмоции, гнев?

Мне кажется, я очень лояльно стараюсь всё воспринимать, не люблю нервничать. И без того в жизни и профессии много факторов, из-за которых ты волнуешься. Чем более ты спокоен, тем легче всё решить и работать дальше. Но больше меня задевает, когда я в зале что-то сделала, чего-то добилась, а на сцене не показала это.
К слову, на гастролях в Англии в конце сезона, как раз получилось сделать и двойные фуэте, которые я уже очень долго тренировала, и даже удалось закончить тройным пируэтом в конце. Для меня это было очень приятно, что я так закончила сезон, что давно добивалась и у меня получилось.

Какой партнёр кроме Дениса вам приятен в танце? С кем удобно танцевать?

У нас в театре все партнёры очень хорошие, у меня ни разу не было такого, что ты объясняешь партнёру, как тебе делать поддержку. Тут скорее все объясняют мне, что следует сделать лучше. “Щелкунчик” я танцевала с Александром Волчковым. Я тогда думала: “Как же мне повезло”. Мне вообще везёт с партнерами.

Ваша мама - ваша главная поклонница?

Мама старается приезжать на все спектакли, где я танцую главную роль. Она просто очень любит балет, она же привела меня в Академию. Какой ребёнок может в 9 лет сказать, что он уверен в том, что это его профессия.

Есть какие-то нелюбимые партии?

Когда ты работаешь и себя в это вкладываешь, они все становятся любимыми. Есть просто очень сложные, как в “Симфонии” в третьей части. Какие бы у тебя ни были данные, это просто очень тяжело, не успеваешь следить даже за дыханием. Потом смотришь видео: так поставлено, что кажется очень легко. Потом вспоминаешь свои ощущения и понимаешь, как было на самом деле.

Скажите, а каков процент девочек и мальчиков, которые навсегда остаются в кордебалете?

Есть те, кто и не стремится идти дальше. Им нравится кордебалет. Они получают удовольствие от тех сцен, в которых выходят. Тут вопрос скорее личных амбиций, желаний и готовности работать в зале. Ведь это очень тяжело: нужно всё время себя мучать. У нас, мне кажется, очень красивый кордебалет. Ведь все девочки, которые там выступают, выпускаются с пятёрками. Просто в какой-то момент к ним приходит осознание, что они любят то, что делают сейчас. Их это устраивает. Кто-то уходит в другие театры, если хочет идти дальше и что-то не складывается именно в Большом, но Большой закаляет на всю жизнь. Ты работаешь в кордебалете, занимаешься с педагогом в классе, тебе могут дать какую-то роль, вставку. Хорошо, если ты с ней справишься, но с чем-то может не сложиться. Если ты всё время не доказываешь, что ты в чём-то лучше остальных, то можешь остановиться на одном месте. Здесь высокая конкуренция. Это подбадривает всегда.