Ув. 155, с Вашего позволения.
- РУССКИЙ БАЛЕТ + РУССКИЙ ДИЗАЙН -
Анжелина Воронцова
Прима-балерина Михайловского театра в платьях Alena Akhmadullina.
RBi: Анжелина, Вы уже два сезона в Михайловском театре. Что изменилось в Вас за это время?
АВ: Многое, и в первую очередь, это внутренние изменения. Я по-другому стала смотреть на профессию. Теперь для меня это не только физическая работа, но и эмоциональная. Я стала глубоко переживать свой образ, а от этого ощущаю себя и на сцене, и в жизни немного по-иному. Смена города, конечно, наложила свой отпечаток: в Петербурге большое внимание уделяют балетным традициям, и это тоже повлияло на мой танец.
RBi: Москва и Санкт-Петербург – абсолютно разные стили в балетных школах. Вас это не пугало?
АВ: Михайловский театр особенный – исторически сложилось, что здесь идут на эксперименты.
RBi: А сам город? Есть ощутимая разница со столицей?
АВ: Да. Поначалу мне все было непривычно. Здесь совершенно другой ритм, все спокойные. В Большом театре все артисты куда-то бегали, здесь все сидят в раздевалках, жизнь проходит размеренно. А если говорить о погоде, то я ее совсем не замечала, так как весь день до позднего вечера проводила в театре, поэтому привыкание к городу прошло не так тяжело.
RBi: Чему самому важному научил Вас Большой театр?
АВ: Большой театр научил меня собранности и целеустремленности. В Большом никто не дает тебе много шансов: у тебя есть один выход на сцену, за который ты должен показать все на что способен. Шанс, который может быть для тебя и первым и последним.
RBi: В Москве с Вами постоянно работал Николай Цискаридзе. Тяжело было менять педагога, ведь в Михайловском Вы работаете не с ним?
АВ: Те четыре года, которые я провела под руководством Николая Максимовича, были очень счастливыми. В Большом театре он был моим единственным педагогом – я ходила на его классы и репетировала все партии только с ним. Он дал мне прекрасную базу. Дело в том, что в хореографическое училище я пришла после художественной гимнастики и меня сразу взяли в третий класс. То есть небольшой пробел в балетном образовании у меня был. Например, когда я стояла на носке, нога была немного разболтана, что давало ненужную нагрузку на кости и связки. Это впоследствии перерастает в травмы. У меня так и случилось. В Большом театре был период, когда я повредила ногу. Танцевать я не могла. Николай Максимович со мной ходил в Академию хореографии, где мы отрабатывали движения только у станка. В этот период мы как раз нарабатывали то, что я пропустила в младших классах.
RBi: Он строгий педагог?
АВ: Его строгость заключалась не в том, чтобы кричать, а в том, чтобы следить за четким исполнением каждого движения. Его любимое замечание: «Движение начинается с руки». Со мной он, конечно, был менее эмоционален, чем с другими. Во-первых, потому что я девочка, а, во-вторых, с его слов, я «достаточно хорошо соображаю, и мне не надо повторять замечания дважды». А он терпеть не может, когда ученик не схватывает сразу.
RBi: Большая редкость, когда педагог — мужчина. Как так получилось, что именно с ним Вы стали работать?
АВ: Само собой, и этому очень удивлялись окружающие. Я постоянно слышала: «Как это возможно репетировать с педагогом мужчиной?» Но к нему на класс ходили примы Большого театра. У него уникальное видение танца. Для меня работа с ним стала творческой удачей. Сейчас мы вместе не работаем. Но, что для меня ценно, он следит за моим развитием, не пропустил ни одной моей премьеры и всегда высказывает свои замечания. Для меня важно слышать его мнение.
RBi: А в Михайловском сейчас с кем Вы работаете?
АВ: Если в Большом артист закреплен за одним педагогом, то в Михайловском иначе. Мы здесь работаем с разными педагогами-репетиторами, которые меняются в зависимости от спектакля. Первой моей работой стал спектакль «Пламя Парижа», и мне повезло, я его репетировала с главным балетмейстером театра Михаилом Мессерером. Он меня очень вдохновил, сказав, что у меня широкое амплуа. Я себя совсем не представляла в роли Жанны, но он вселил в меня уверенность, и я станцевала эту партию. Мы с ним подготовили «Тщетную предосторожность», «Дон Кихот». Также я много репетирую с Жанной Аюповой. С ней я готовила «Жизель», «Баядерку», балеты Начо Дуато. Татьяна Легат со мной работала над «Лауренсией» и «Лебединым озером». Мне очень нравится такая система подхода к репетициям. Педагоги в таком случае смотрят на тебя свежим взглядом. Плюс такой работы – сплоченность в работе, ведь все делают общее дело.
RBi: Самая сложная партия в Михайловском театре?
АВ: Лауренсия. Мне психологически было сложно осознать, что я могу поднять восстание и повести народ за собой. Мне тяжело было представить себя в этой роли. Я готовила эту партию с Татьяной Николаевной Легат, которая в свое время в Кировском театре видела, как Лауренсию танцевала Наталия Дудинская. Татьяна Николаевна мне рассказывала и показывала, как Дудинская делала те или иные движения. Невероятный опыт. И после спектакля, посмотрев на себя в видеозаписи, я увидела, что смогла преодолеть себя и физически, и эмоционально.
RBi: Какая партия-мечта сбылась?
АВ: Самая желанная партия – Никия! Не в техническом плане, а с точки зрения правильного образа и эмоций. Это была интересная и взрослая работа.
RBi: У Вас в жизни были необыкновенные взлеты, как, например, на балетном конкурсе «Арабеск», где Вас полюбили все: и жюри, и зрители, и критики. Здесь, в Михайловском, Ваша карьера развивается также стремительно – за два сезона Вы станцевали более десяти новых ведущих партий. Как Вам удается не потерять голову, а упорно совершенствоваться и стремиться к достижению самых высоких целей?
АВ: Все, что произошло на конкурсе в Перми, дано мне, видимо, свыше. Я всегда буду благодарна Екатерине Максимовой и Владимиру Васильеву за то, что они дали мне дорогу в жизнь. Этот успех меня не меняет, я крайне самокритичный человек, это даже мне иногда мешает. Например, у меня не бывает восторга от себя после спектакля. А мою замкнутость в зале ошибочно принимают за высокомерие. В зал я прихожу не разговаривать, а работать. Концентрируюсь и стараюсь улучшить свою технику. Перед спектаклем я вообще ни с кем не общаюсь, для меня важно накопить эмоции. Так что, голову от успеха мне крайне сложно потерять.
RBi: Вы строго подходите к своей дисциплине в работе?
АВ: К сожалению, у солистов балета нет четкого графика. Иногда в афише шесть спектаклей, иногда — один. Это влияет на график сна и питания. Скажу честно, мне сложно так работать. Я – человек режима. И была бы у меня возможность, я бы выстроила себе четкий график по дням. Что касается нагрузок, которые я даю своему телу, то после недавней травмы я совсем по-другому к ним подхожу. Я очень большое внимание уделяю станку. Помимо балета я открыла для себя пилатес на тренажерах, что очень помогает восстановиться. Все балерины Баланчина занимались этим видом фитнеса. И еще я хожу в фитнес-центр, где плаваю и качаю стопы.
RBi: Какое качество Вы бы хотели в себе развить?
АВ: Уверенность. Мое недовольство собой доходит иногда до такой степени, что мне ничего не хочется делать. Это плохо. Эмоциональных перепадов нужно научиться избегать.
RBi: Какие у Вас планы на будущее, новые партии, мечты?
АВ: Хочется новых работ и больше гастролей. Чтобы обстоятельства помогали – от того, как складываются обстоятельства в жизни артиста, зависит многое в карьере.
Благодарим за помощь в организации съемки Михайловский театр.
