Запись телепередачи для канала «Культура» «Новый год в компании с Владимиром Спиваковым» пройдут 6, 7 и 8 ноября 2017 года на «Мосфильме».

В съемках новогодней программы примут участие звезды оперной сцены, известные музыканты, артисты балета, популярные актеры театра и кино, а также два знаменитых коллектива Владимира Спивакова – Национальный филармонический оркестр России и Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы», сообщает пресс-служба канала «Культура». В их исполнении прозвучат известные арии и ансамбли из мюзиклов и оперетт, песни из музыкальных и художественных фильмов.

Шестого ноября в съемках примут участие оперные певцы Василий Ладюк, Вероника Джиоева, Ольга Перетятько, Анна Аглатова и актриса Екатерина Гусева. Они исполнят номера из мюзиклов «Вестсайдская история» и «Анна Каренина», оперетт «Сильва» и «Летучая мышь», фрагмент из оперы Дж.Гершвина «Порги и Бесс» и многое другое. Артисты балета Светлана Захарова и Денис Родькин в сопровождения Вадима Репина (скрипка) исполнят номер из балета А.Глазунова «Раймонда».

7 ноября в записи принимают участие оперные певцы Дмитрий Скориков, Арсен Согомонян, Елена Бахтиярова, популярные исполнители Александр Коган, Елена Чарквиани, Этери Бериашвили, Иван Ожогин, Елена Назарова, актёры театра и кино Нонна Гришаева, Алексей Неклюдов, Дмитрий Ермак; музыкант Вадим Эйленкриг (труба). Они исполнят песни из известных кинофильмов, номера из оперетты «Весёлая вдова», мюзиклов «Зорро», «Mamma Mia» и «Призрак Оперы».

8 ноября на съемочную площадку придут звёзды мировой оперной сцены Динара Алиева, Альбина Шагимуратова, Дмитрий Скориков, Игорь Подоплелов, Игорь Головатенко; популярные певцы Иван Ожогин, Марк Тишман, любимые актёры театра и кино Юлия Пересильд, Евгений Миронов и артисты «Театра Наций». В их исполнении прозвучат арии и ансамбли из мюзиклов «Нотр-Дам де Пари», «Волшебник из страны ОЗ», из оперетты «Фиалка Монмартра».

You trained at the Gjel school of ballet, but how did you start dancing?

It was absolutely my mother's desire, because I don't know a young man who would want to start dancing on his own. There is one such man, Nikolai Tsiskaridze, he is the only who wanted to start ballet on his own. But all the rest of my friends were sent to start ballet by their parents. For me at the very start the profession I didn't really like it or enjoy studying, but at one point it started to draw me in and I began to look at it in another way.
I had several pedagogues there at Gjel, first a female because it's usually done that way, the main fundamentals are taught by females and then there is a transition to men's work where a male teacher must understand the details of technique and how to do a specific movement correctly. Then my last two teachers were men. I graduated under Alexei Alexandrovich Evdokim, who had been a soloist at the Bolshoi.
When I studied at the Gjel school I thought the Bolshoi was not really my planet because at the time then I thought that probably my training wasn't enough to dance at the Bolshoi Theatre, but sometime during the third course I understood that I would be able to. I would never have attended the Moscow Choreographic Academy, because at the time I felt to do so would be to betray my school, for some reason I thought about that at the time...
Now, I dont know what would have happened if I had graduated from MXGAT because maybe it would have been worse but maybe it would have been better. But as they say everything that happens, happens for the best.

On 2009 a concert on stage the Bolshoi Theatre brought you here. How did that happen?

It was that concert in 2009 that took place on the Bolshoi Stage, led me to believe that I might be able to dance in the Bolshoi, and not just dance in the Bolshoi but maybe even be a soloist in it. It was the festival of all choreographic schools that took place at the Moscow Academy. I was sent from Gjel. And I thought I would dance, and they would not let me into the Bolshoi. We danced the pas de deux from La Sylphide and it turned out they did not accept my partner but they accepted me. And that turned out to be a turning point that maybe there was a chance for me to dance at the Bolshoi.
I auditioned with Eifman, and they accepted me, and I auditioned at the Bolshoi too. I didn't really care that they accepted me into the corps de ballet because they said today I will be in the corps de ballet, but tomorrow they might give me a solo part, and that was how I looked at it.

You began working with Nikolai Tsiskardize immediately?

Yes, practically immediately. I took the general company class the first two months, and in the third month Tsiskaridze noticed me and started to work with him. At first he corrected a lot of things, and it wasn't until the end of the first season that I danced the role of Bluebird.

What impressions did you have of the company at first?

When stars such as Uvarov and Tsiskaridze were in the company, for me they were my idols. I understood I had a lot of work ahead of me to reach their level. There was a lot of competition, but at the same time, things worked out  in my life such that the other men who were taken into the company at the same time as me are still in the corps de ballet. Even those who graduated from the Moscow Choreographic Academy.

What was it like to work with Tsiskaridze?

Nikolai Maximovich is a very scrupulous person, every gesture and glance is important. He says that every step on stage has to be rehearsed and known in advance. Coordination of the body and arms, beauty of the lines and harmony and the cohesiveness of the character or image are required. When a person such as Tsiskaridze works with you, it's like being watched under a microscope. Many think that if you end up working with Tsiskardize, just due to his name everything will automatically fall into place and work out for you. But in reality, a great deal of hard work lies behind all of this because you cannot mislead him and dance poorly on stage, because if you do so he will be at fault, and if you dance well then you will be congratulated. So being a pedagogue is really hard.

You received a higher diploma in 2013 in pedagogy from the Moscow Choreographic Academy, but your dancing career is soaring. Why the additional education?

I need to study faster, and there was a possibility of receiving a higher education diploma there, so I did so. I consider it never hurts to have more degrees. I don't plan to be a pedagogue yet, but I do plan to receive yet another higher education degree. It's a secret until I actually do it, but then we will see.

Who is your pedagogue now and how do you work together?

Alexander Nikolayevich Vetrov, the  last incredible dancer of the Bolshoi Theatre and a student of Pestov himself, just like Nikolai Maximovich Tsiskaridze. The two are a bit different because they're from different generations. Alexander NIkolayevich allows a freedom of choice in dance, whereas Nikolai Maximovich works strictly by the canon, "it shall be the way I say it shall be."

Your first role was Bluebird, do you have a favorite role?

You know, I always answer this question this way: My favorite role is the one I'm dancing now. Because to go out on stage and understand that it's not your favorite role, then on stage nothing will work out well.
In two hours I have a performance of Don Quixote, so right now my favorite role is Basil.

The role you'd like to dance?

I've already danced most roles, even those that I have dreamt of. For example, I danced Siegfried and I really wanted to dance it. I never even dreamt of Spartacus, but I danced it. Generally I've danced all of the ballets of Yuri Grigorovich and I wanted to dance them. But there are a few -- Romeo is one I'd like to dance to close out the classical repertoire.

You danced at the Mariinsky?

Yes, twice. The first time was probably fated and in some way defined my fate as a principal dancer at the Bolshoi because I danced at the Olga Moiseyevajubilee/anniversary gala with Svetlana Zakharova, and now I dance almost everything with her. Svetlana is a specific level, not just a specific level but an extremely high level to which you have to always strive towards and she's probably the only one like that, so for me it's a huge honor that I am dancing with her. And performing at the Mariinsky probably determined my fate in that way. The second time I danced Swan Lake at the Mariinsky upon the invitation of Yuri Fateyev. And it was my debut in the role. Immediately after that they promoted me to premiere danseur [principal dancer] at the Bolshoi. Probably the artistic director at the time, Sergey Filin, feared I would leave and join the Mariinsky.

Is there a difference between the audience in Saint Petersburg and Moscow?

We have paid 'bravo-yellers' here, called "clackers" and the tickets here are more expensive, that's the main difference.

You travel a lot to dance in various countries, do you enjoy it?

My favorite country is Japan and in second place, Italy. I love Japan because the public there is grateful and for whom ballet stands in first place. I like Italy as a country and it's talented with world culture values and tomorrow by the way I'm flying to Italy and it's great because in Moscow we have rain and it's sunny there all the time.

Does the weather in Moscow influence how you dance?

You know, we don't have winter or summer here, we can't really characterise it as anything, our weather can't be categorised in any way, we have something like "between the seasons", the sun shines and then it snows. Of course that affects how you feel and most importantly on your mood.
Can you compare the level of dancing in Russia to that in the rest of the world?
I think we have something to learn from Europe. You know, there is that correct concept of discipline that, no matter what, you attend company class and complete it. And it seems to me they have more endurance [in Europe], but in terms of the cohesion of productions, of course Russian artists more are capable in ballet, and the Russian level of ballet is higher than La Scala or Covent Garden. Because you come here and you see a production, you see action, a real theatre. In Europe, there are few such artists that really grab you with their image. But there they are very technical and capable and devoted to their art form.

What's the hardest part of your profession?

To get up in the morning and warm up.
How do you retain interest in your art form? Your perseverance and drive is palpable in talking to you.
I think it's inborn. I went to a restaurant  last night and happen to run into a former classmate from Gjel there and she said something that I had never noticed but others notice: that I have some goal that I have to achieve and when I was in school I didn't pay attention to others, but other people noticed I was hard working and nothing existed around me except my profession. Maybe that's my innate diligence, it forces me to work further and not be lazy. However, any person who lives on this planet is lazy by nature. The hardest thing is to fight that laziness. And I have that ability, to fight that laziness.

You were involved with soccer as a boy?

Yes, I was involved with it and I did well. And now, it's possible if I had remained in soccer and became a soccer player that Russia would not have disgraced itself so badly in the championships. That's a joke! But I used to love to play soccer, I could go play it after ballet classes, I never got tired. And I did really well in it because a trainer from a good soccer club noticed me. But my mother insisted I stop because she considered soccer to be an injury-risking activity, but now she realizes that ballet is just as much so. I don't watch soccer anymore because our Russian players have removed any desire to watch it given their [low] level of playing. And I think it's better to do what I do best. And that's ballet.

Do you have pets?

Yes, I have a cat named Fedya. I like dogs but you have to walk them, so I like cats better. I like their impudence.

How do you like to spend your free time?

Talking with friends, or going to the Conservatory or to the opera but not to the Bolshoi because it is a place of work for me, so if I enter the theatre as a viewer, I still have the sense that I'm at work. But I will go to the opera at the Stanislavsky and I plan to attend the opera in Milan at some point.

If you had advice for young people who aspire to dance, what would you say?

Probably in the first place I would say, when a boy or girl is still little and does not yet understand what they want, then my advice would be for their parents:  if the child has talent and the right traits, they should take them to ballet and if they do not have what is needed, do not force it, because everything is really harsh in those terms in this profession. However, those who began in ballet and continue it require a strong work ethic. All the talented dancers who I know have incredible work ethics and that is why now they are the best. For example, Svetlana Zakharova who, despite her gifts, is always working. For me it is surprising that with her gifts she works so hard, for me she is a role model in terms of discipline.

Do you have a dream for the future?

I would like to dance big classical roles on world European and American stages, I want to also dance in Tokyo. Probably right now I'd like to dance as a guest at Covent Garden and at the Paris Opera because it's always very important for an artist to have that sort of invitation.

В «Лебедином озере», которое открыло 242-й балетный сезон Большого театра, в главных партиях выступили Светлана Захарова и Денис Родькин. Перед этим Денис Родькин рассказал о своем пути к положению премьера и заветным ролям балетного репертуара.
Текст: Анна Галайда

Отличается ли, по вашим личным ощущениям, спектакль, открывающий сезон, от остальных?

— Отличается. Обычно на него стремятся обязательно попасть люди, любящие театр и скучающие по его отсутствию летом. Для них этот день — событие. И нужно,чтобы этот вечер задал тон всему предстоящему сезону, чтобы он воодушевил зрителей.

— А какие события были для вас самыми важными в прошлом сезоне?

— Событий было много и сложных, и радостных. Но вспоминать хочется о радостных, потому что люди приходят в театр, чтобы ощутить праздник. В прошлом сезоне я получил международный балетный приз «Бенуа де ла данс» и понял, насколько важна эта оценка профессионалов.
В мае мне доверили открывать гастроли Большого театра в Японии, которыми начался государственный проект «Русские сезоны в Японии». Выступление в этой стране — вообще что-то особое, потому что она избалована гастролями лучших балетных трупп мира. Здесь же, когда на нашу «Жизель» пришли премьер-министр Японии Синдзо Абэ и российский вице-премьер Ольга Голодец, было ощущение, что мне доверяет не только Большой театр, но целая страна.
И еще одно важное для меня событие прошлого сезона — дебют в партии Дезире в «Спящей красавице». Он оставался последним принцем, которого не было в моем репертуаре.

— У вас были какие-то ролевые модели в профессии, когда вы только начинали?

— Я понял, что хочу заниматься классическим балетом, когда мне в руки попала запись «Спартака» Большого театра с Владимиром Васильевым. Поэтому ориентирами стали Васильев, Владимиров, Лавровский и Лиепа — «золотые» танцовщики Большого театра. К тому времени уже был интернет, я смотрел записи Филина,Цискаридзе, Уварова. Они тоже стали образцом для подражания.

— В свое время вы были одним из немногих,кто попал в Большой театр не из Московской академии хореографии. Сложно ли оказалось здесь прижиться?

— Конечно, когда я пришел, на меня смотрели несколько настороженно, — из хореографического училища «Гжели» здесь еще никого не  было. Но  постепенно ко  мне привыкли. Я не говорю, что театр мой дом, потому что дом — это то, где мы живем и спим. Но это мое родное место. Самое родное, наверное.

— Помните, насколько совпали ваши представления о Большом театре с тем, что вы увидели внутри?

— Совсем не совпали. Когда я учился, мне казалось, что это божественное место, и люди здесь необыкновенные. Но когда попал сюда, то увидел, что здесь нормальная рабочая обстановка, как в той же «Гжели». Конечно, атмосфера немножко другая, но рабочие взлеты и падения — те же самые. Когда я поставил себе задачу попасть в Большой театр, я думал, что даже просто стоять здесь в кордебалете — большая победа. Но когда на меня обратил внимание Николай Цискаридзе и начал репетировать, это меня подняло. Я понял, что есть шанс набрать репертуар, что мои данные позволяют танцевать все премьерские роли.

— Над чем вы работали в первую очередь?

— В первую очередь над руками. Над ногами. Потому что все было не так, как Николаю Максимовичу хотелось. Он вообще сказал: «Ты балетом начал заниматься только тогда, когда переступил порог моего класса».

— Разница в подготовке с выпускниками академии действительно была велика?

— Честно говоря, я не очень чувствовал разницу. Я видел, что у ребят чуть больше данных, чем у меня. Но потом понял, что в конечном итоге они не играют решающей роли.

— А что играет роль?

— Играет роль координация в первую очередь. Есть ребята с потрясающими данными, с прекрасными подъемами, ногами, но выходят на сцену — смотреть на них невозможно. А есть шикарные танцовщики с достаточно средними данными.

— Помните свою первую сольную партию?

— Голубая птица в «Спящей красавице». Посмотрев запись своего выступления, я понял, что с такими танцами я не смогу пойти дальше. Я увидел, над чем мне работать. Постепенно появились другие партии — Рыбак в «Дочери фараона», четверка вальса в «Лебедином озере», Антуан Мистраль в балете «Пламя Парижа», Граф Вишенка в «Чиполлино» и потом, на мой взгляд, моя самая успешная, звездная роль — партия князя Курбского в «Иване Грозном».

— Вы много танцевали в балетах Юрия Григоровича. У вас была возможность репетировать с ним лично?

— Очень много — и  Спартака, и князя Курбского. Поначалу он меня не признал, на первом этапе репетиций ему не очень понравился мой князь Курбский. Юрий Николаевич сказал: «Да, прыгаешь хорошо, вариация замечательная, но мне нужен спектакль». Он ведь себя позиционирует не как сочинителя танца, он всегда говорит, что ставит не балет, а большое полотно спектакля. Ему важно, не как я выверну стопу или насколько высоко прыгну, а верит ли мне зритель. После слов Григоровича я начал больше работать, и после прогона «Ивана Грозного» он сказал: «Вот, наконец, прорвалось то, что я хотел».

— В кордебалете вы вообще не выходили?

— Я не только в кордебалете стоял, я и мимические партии исполнял: в «Пахите» просто сзади как антураж, в «Дон Кихоте» в придворных. У меня взлет к премьерству был быстрый, но при этом я прошел к нему все ступени.

— Была партия, с которой вам пришлось бороться?

— Да, Таор в балете «Дочь фараона». Хореография Пьера Лакотта была для меня очень сложна. Она для всех сложная, это французская школа. Когда я это все увидел в первый раз, подумал, что даже просто выучить этот текст невозможно, не то что сделать. Нужно было преодолеть себя. Но премьера, я думаю, была для меня очень успешной. Жалею, что удалось станцевать эту партию всего трижды.

— Вы сразу стали танцевать с балеринами, которые были гораздо опытнее вас. Для вас это было сложно?

— С кем-то мне было действительно очень сложно психологически. Сейчас я весь свой основной репертуар танцую со Светланой Захаровой. И вот с ней мне всегда работать очень легко, потому что у нас есть взаимопонимание на сцене и на репетициях. Думаю, в чем-то у нас характеры похожи — пока не получится, не выйдем из зала.
У Светланы огромный опыт, и даже когда я вводился в «Баядерку», «Дон Кихот», она приходила ко мне на репетиции и подсказывала, ведь она танцевала эти спектакли не только в Большом, но и в парижской Опере, в Ла Скала, у нее были опытные партнеры. Я очень рад, что судьба свела меня с ней. Конечно, кто бы был не рад: Светлана — это очень большое имя в балете! Но здесь дело даже не в том, что я держу такую балерину, а в том, что рядом с ней нужно быть надежным не только в дуэте, но и в своих вариациях, нужно постоянно профессионально расти.