ОЗЕРО НАДЕЖДЫ
"Лебединое озеро", БТ, 14 января 2016 г., Зазарова-Родькин-Беляков-Лопатин, дирижер - Клиничев
Треснет зеркало в прихожей
На гитаре лопнут струны
Я надену белые одежды.
За собой захлопну двери
И однажды в полнолуние
Я приду на озеро надежды.
Эта песня Игоря Николаева вспомнилась мне, когда я вышла из театра в снежную зиму, хотя надрывная манера Пугачевой вроде бы чужда балетной утонченности.
Для меня самой озеро надежды могло обмелеть, не начавшись, поскольку шансы попасть на него казались нулевыми. Халатно понадеявшись на будний день, я обнаружила у театра глухую безбилетную стену. И вдруг почувствовала то, чего совсем от себя не ожидала – ужас. «Розы зацветут, а я не увижу!» Не помню такого с далеких 70-80-хх гг., когда танцевали кумиры моей юности. Были случаи, когда я могла не попасть в театр, но в душе возникало лишь сожаление. И вот внезапно я поняла, что «Лебединое» Захаровой и Родькина - нечто большее для меня, чем красивый спектакль с красивыми партнерами.
Последний раз я видела его год назад в день трансляции – 25 января. Тоже попала в последний миг, тоже ничего не было у театра, но в любом случае в запасе оставалась трансляция. После спектакля я витала, словно шампанского напилась, но никак не ожидала, что он «застрял» во мне настолько глубоко. Можно было вернуться домой и совершенно бесплатно пересмотреть запись, но страх потери оказался таковым, что я в последний миг отдала за билет сумму, какую в жизни не отдавала за билет в театр. Ни за два билета. И даже представить такого не могла!
Вбежала в зал, когда уже начался вальс. Следом шло па де труа со сверстницами – Кристиной Кретовой и Дарьей Хохловой. Парой живчиков одного росточка, но Хохлова попухлее. Возможно, поэтому она сошла в вариации с пальцев? Родькин вариацию станцевал здорово, но в финальном вращении после второго(!) тура его ось предательски накренилась (окс-сглаз!). Денис успел перескочить на другую ногу и закончил без явного срыва. В дальнейшем технических накладок не было.
Блистательный Лопатин-Шут скрутил свою «коронку» с поворотом ноги стопой вверх. Зал взорвался! Потом взял кубок, протянул Зигфриду. Тот пригубил и внезапно прижал руку к сердцу. Родькин принципиально отличается от других танцовщиков БТ вниманием к малейшим деталям. Они часто незаметны, но создают роли необходимую канву, без которой Зигфрид превращается в Принца. Никто, кроме Дениса, не играет этого «предчувствует душа» перед танцем с кубками.
Прошел полонез, тоскующая вариация Зигфрида, появление Злого Гения, но я все еще пребывала в душевном сумбуре. Билетная лихорадка не разжимала своих клешней. Появилась белоснежная Захарова-Одетта, призрачная и скорбная. Склонилась у ног Зигфрида, он нагнулся, коснулся ее рук и поднял. Полилась знаменитая мелодия скрипки, началось белое адажио. И тут меня пронзил тот же холод, что от страха не попасть в театр. Именно белый дуэт, засмотренный до дыр, попал мне в душу тогда – год назад – а я и не заметила.
Два человека в белом были красивы настолько, что это затмевало глубинную суть их дуэта. Но именно она наполняла собой сцену и зал – словно воздух, которым дышишь и не замечаешь. Эта суть – в тождестве двух белых людей. Их одинаковости: единой органике, едином темпераменте, едином составе крови. Когда душевным пазлам не нужно преодолевать взаимного сопротивления, чтобы сойтись. Чистоту в спектакле олицетворяла не только Одетта-Захарова. Смысл Зигфрида-Родькина – в душе столь же чистой. Как у ангела или новорожденного - без единой червоточины. Этот Зигфрид остается невиновным от начала и до конца, роковой жертвой.
В белом адажио не было тени внешнего эффекта. Ни мелодраматизма, ни картинных взглядов и объятий, лишь полная внутренняя концентрация. Оно вырастало из единства двух людей и обретало характер молитвы (не мольбы) - пограничного состояния между надеждой и обреченностью. Такое состояние близко всем, кто терял. Когда во тьме нет ни единой искры и неоткуда ждать помощи. Когда душа смирилась с неизбежностью и все же ждет чуда. Тогда в ней возникает молитва, озеро надежды, которое может находиться в церкви, дома у иконы или просто в самой душе. Именно молитву танцевали Захарова и Родькин в белом адажио, именно в этом его глубокое воздействие, которое не сразу осознается, но узнается душой.
Я вообще поняла, что мне дорога именно Захарова-Одетта. Как символ духа, сохраняющего себя в любых обстоятельствах, самых трагических.
Кода Одетты, которая всегда сопровождается скандированием, прошла в полном молчании зала. Раздались несколько глухих хлопков, которые тут же стихли. Потом в антракте я посмотрела – все «свои» люди были в сборе. Но, видимо, даже они почувствовали, что этот момент нельзя разрушать. В руках Одетты-Захаровой, которые смыкались-размыкались наверху, было предельное напряжение. Из тех, когда внешне человек сдержан, а, коснись его случайно, тебя ударит током.
Одиллия явилась истинной femme fatale, неотразимой и неумолимой. Основной инстинкт и хладнокровие соединились в этой ослепительной женщине. Она тоже была Злым Гением, не только персонаж Белякова. Актерский треугольник Захарова-Родькин-Беляков вообще ни на миг не распадался и не менял конфигурации. Жестко держал на себе весь спектакль.
Одиллия и Злой Гений смыкали руки над коленопреклоненным Зигфридом и опускали на него равнодушный взгляд: жертве не было пощады. Вальс, начинающий черное адажио, звучал ностальгически и обреченно – Одиллия дарила его несчастному Зигфриду. Короткий миг счастья перед концом.
В том, что финал – это конец Зигфрида, у меня не возникло сомнений. Родькин так играет его, упав на оба колена – как человека, погребенного под обломками, человека уничтоженного. Невозможно представить себе, что он выживет, потеряв самый смысл жизни. Хотя зрители так бурно хлопали после спектакля, так долго не расходились, что было очевидно - им хотелось иного, счастливого конца для этой пары. И поклоны в каком-то смысле заменили им его, принесли облегчение. Возможно, в иной редакции герои Светланы и Дениса были бы иными? Менее трагичными, более "мимичными", более земными? Но я благодарна спектаклю Григоровича за эти два символа: мужчину и женщину в белом на призрачном озере надежды.
Ты прости меня, мой ангел,
Что хранил меня напрасно.
Не могу я быть такой, как прежде.
Скину белые одежды
И войду в живую воду,
В озеро несбывшейся Надежды.
Р.S. О других исполнителях.
Владетельная Принцесса-Кристина Карасева сыграла любящую мать, которая живет сыном. В сцене отказа от помолвки она не делала в его сторону никаких властных приказных жестов, была совершенно смятена.
Наставник-Алексей Лопаревич нес колорит старомосковского «Лебединого» и вносил нужный пантомимный контраст.
Александр Фадеечев-Церемонийместер своей величавой фактурой дополнял сценографию.
Венгерская невеста – Юлия Янгуразова – особого эффекта не произвела. Венгерка вообще мало кому удается. Там нужен темперамент, который сейчас у молодых балерин почему-то в недостатке.
Русская невеста – Анастасия Денисова – совершенно очаровала! Я третий раз вижу эту девочку на сцене – первый раз тоже в Русской невесте, второй раз в Пастушке из «Щелкунчика» - и каждый раз не могу оторвать от нее глаз. Очаровательное трепетное создание, которое живет в танце каждой клеточкой своего тела. И своими лучистыми глазами! Очень хотелось бы увидеть Анастасию в больших партиях – Жизели или Китри. Трудно сказать, потянет ли она «стайерские» дистанции, но «спринты» выигрывает один за другим.
Анна Тихомирова – моя любимая «испанка» - доставила наслаждение парящим прыжком и темпераментом. Хотелось, чтобы она поделилась им с другими невестами.
«Неаполитанка» Ксения Жиганшина слишком простовата для этой партии. Милая девочка сплясала с бубном, чего мало для неаполитанской принцессы. Да еще солист в оркестре «киксанул» ! Тут у меня перед глазами роскошная Мария Виноградова, с которой никто не выдерживает сравнения. Конечно, во многом благодаря ее выдающейся внешности.
Замыкала парад невест «полька» Анна Леонова, которая давно ее танцует и вполне подходит для гордой шляхтанки.
Павел Клиничев не всегда cоответствовал званию маэстро prestissimo, но в основном темпы были сносными. Когда он их взвинчивал – шло на пользу действию, когда подстраивался под невест – действие вставало. У трех главных героев с темпами всё было прекрасно, Захарова (удивительное дело!) с каждым годом танцует белую вариацию всё лучше, а ее диагональ становится всё быстрее.
На поклонах герои и Клиничев были весьма довольны друг другом, Светлана трогательно его благодарила, а когда он поднял оркестр – зрители наградили тот громом криков и аплодисментов.
Бежара (особенно после той жути на Гала памяти ММП).
