Людмила З
Модератор

Размещаю отзыв, полученый от ИриныМил

ШАМПАНСКОЕ "ИВАНСКОЕ"

"Тщетная предосторожность", 26 октября 2014 г., Соболева-Цискаридзе-Васильев-Кузнецов

Перед началом спектакля я услышала, как молодая пара спросила у билетерши, во сколько закончится спектакль? То ли они для себя поинтересовались, то ли собирались дождаться ее после спектакля. Она ответила со вздохом: "Трудно сказать. Официально - в 21.40, а с учетом поклонов...Сегодня Васильев. По моему опыту - будет долго. Всегда бывает одно и то же". Театральный опыт билетершу не подвел - получилось как всегда. Публика решительно не хотела уходить, хоть выгоняй! А она все хлопает и хлопает.

Иван Васильев - как Новый год! Ждешь долго, уже кажется - и не наступит. И вдруг...Елка, мишура, фейерверк, золотой дождь на голову! Все кругом грохочет и сверкает. Праздник! Словно не было серых будней, а лишь это ощущение абсолютного счастья! Только что брела ветрам навстречу, уставшая, продрогшая, с мыслью "кой черт понес меня на эту галеру?", и вдруг ноги полетели сами собой неведомо куда, ветер исчез, душа воспарила словно на воздушном шаре. На миг. И потом опять ждешь следующего васильевского "Нового года".

Но разве не для этого идут люди в театр? Если рассуждать без лицемерия и профессионального заговаривания зубов? Не за тем, чтобы стать на миг счастливыми? Ведь это так много на самом деле - несколько мгновений бездумного счастья! Ничем не омраченных. И это счастье в воскресный холодный день зрителям подарил один человек - Иван Васильев. Маленький, курчавый, дурашливый и вроде не красавец - но такой ослепительно прекрасный!

Конечно, не он один, а все артисты, танцевавшие в этот вечер "Тщетную". Но Иван от природы обладает столь бурным темпераментом, что все меняет на своем пути. Только что в водоеме была прозрачная спокойная вода. Дистиллированная. Одна польза и ясная голова - пей, сколько влезет! Вдруг в спокойный водоем ныряет Иван Васильев, и что же происходит? Все вокруг начинает пениться, бурлить, кипеть, искриться и фонтанировать в разные стороны. Иван - это человек-шампанское. Одни артисты будут ходить весь спектакль с бутылкой в руках, так и не открыв ее. Передадут другому составу в целости и сохранности. Другие все же откупорят - осторожно, с полотенчиком в руках, чтобы не выстрелило и не пролилось на скатерть. Нальют четверть бокала и весь спектакль будут смаковать по глотку. Иван выбивает пробку сразу - к потолку! Чтобы люстра вдребезги разлетелась! И всем наливает бокалы с верхом - чтобы шампанское текло рекой, пенилось и заливало стол. Ему не жалко! Такой это артист - без меры, без расчета, без экономии себя любимого. Берите, люди добрые, пейте, сколько хотите!

Днем я была совсем на другой "Тщетной. Там поили не шампанским, а деревенским молоком. Пошла ради того, чтобы своими глазами увидеть знаменитую чечетку Майкла О'Хэйра. А Лизу и Колена танцевали Анжелина Воронцова и Иван Зайцев.

Был очень милый спектакль, в зале много детей, увлеченно обсуждавших с родителями, что "мама хочет выдать дочку за богатого". Анжелина - прелесть! Бело-розовый зефир, обильно политый взбитыми сливками. Что хороша - то хороша! Для любителей крема. Таких, как я. Главное - не переесть. Особенно сливочного, какого сейчас не делают. Норовят обойтись заварным. Так вот Анжелина - натуральный сливочный крем без добавок. Вся пышет здоровьем и свежестью. Партия Лизы словно на нее поставлена. Девушка, от которой исходит запах деревни - молока, сена, пара от земли и только что испеченных булочек. Ужасно аппетитная! У меня бабушка из Тамбовской области, и я всю жизнь мечтала жить в деревне. Увы, не привелось, но душой я всегда там. И вот Анжелина-Лиза дурманяще пахла деревней. Так дурманяще, что меня потянуло в сон. Вот ничего не могла с собой поделать - запах молока с сеном расслаблял.

Жених Лизы тоже не бодрил. Его танцевал совсем другой Иван - Зайцев. Различие фамилий очень сказывалось. Очаровательный молодой человек - высокий, темноволосый, все при нем. На крестьянина, правда, совсем не похож, скорее, на студента. Прыгал неплохо, вращался тоже. Вот с поддержками у него не заладилось - с первой же Анжелину чуть не уронил. Потому повторил точно такую же - опять не заладилось. Но главный "стульчик" в конце па-де-де выполнил молодцом. И все у них было ладно и складно, но как-то пресновато. Булка с молоком - как раз для детишек в зале.

Абсолютной "звездой" спектакля стал Майкл О'Хэйр. Его скаредная вдовушка - шедевр. Сухонькая, вечно склоненная вперед, вечно озабоченная и семенящая по неотложным делам. Отточено каждое движение. Но вдова не без огня. Скрытого под пышной юбкой, которую она вдруг целиком свешивает сзади с повозки, усаживаясь туда с благочинным видом. Или также вдруг стреляя глазами в папашу Томаса (на обоих спектаклях роскошный Алексей Малахов), когда он, сидя рядом на скамеечке, начинает поглаживать ее по ноге. Но главное пламя эта Симона оставляет на свою чечетку.

Танец в сабо О'Хэйра - Шедевр Шедеврович. Никакого сравнения с видео - небо и земля! Какой-то Фред Астер в пышной зеленой юбке. Как он застучал по полу в невероятном ритме - у меня аж дух захватило! Наши никто не приблизятся к этому уровню. Тут должно быть помимо техники какое-то особое чутье в ногах - как обоняние в носу. Владимир Федосеев говорил, что только австрийцы умеют играть вальсы Штрауса. Три четверти все сыграют, а они играют еще что-то неуловимое в этих трех четвертях. Так и О'Хэйр - танцует что-то неуловимое. Мне кажется, считать за ним бесполезно. Это дробь из области фантастики.

Орали ему после чечетки со всех ярусов. И на финальных поклонах самая громкая овация досталась опять же ему. Анжелине с Иваном вынесли по букету цветов (молодец Кехман, что вернул это; какие же поклоны без цветов? - постнота!) Занавес один раз подняли...и публика дружно пошла в гардероб. Как мы с двумя девушками не хлопали со своего яруса, никто нас не поддержал. Хотя в партере еще было полно зрителей, чего не похлопать? Но нет - все стройными рядами побрели к выходу.

Вечером пришла на спектакль, села на свое место. Рядом супружеская пара и с ними мужчина в возрасте. Дядя или отец. Читает либретто и недовольно говорит:

- Это разве тема для балета - сбор урожая? Может, они и трактор на сцену вывезут?

Да, - думаю, - попала я. Ну и публика! Впереди тоже какой-то постный мужчина сидит, тоже программку изучает. Все мне показались какими-то скучными, словно и не в театр пришли.

Начался спектакль, из домика вышла вдова Симона и вытрясла полотенце над головой спрятавшейся внизу Лизы. В зале захлопали. "Цискаридзе-Цискаридзе" - зашептались мои соседи. Ну, - думаю, - хоть этого узнали! Потом в открытые ворота вошел Колен-Иван в желтеньких штанишках. Мужчины рядом вдруг громко захлопали. "Васильев!" - воскликнул мой сосед. Я изумилась: вот это да! оказывается - наши люди! А партия Колена сразу начинается с прыжковой вариации. Пробку выбило, шампанское "Иванское" хлынуло в зал фонтаном. И все понеслось, запенилось, закружилось, заискрилось. "Ах, водевиль-водевиль-водевиль! Музыка, маски, интриги и танцы!" Даже шикарный Петух-Антон Апашкин сразу возбудился от своих четырех курочек, а утром был вяловат.

Наверное, при желании можно было найти в танце Ивана микроскопические недостатки. На трезвую голову. Есть же люди, на дух не переносящие шампанского. Им оно задаром не нужно - эти газы в нос и головокружение. Таким нужно не на Васильева, а на других замечательных танцовщиков Михайловского. Чистота, как стеклышко, будет обеспечена. Но большинство зрителей с самого начала оказались "подшофе". А как можно в таком состоянии заметить, у кого стопы дотянуты, а коленки втянуты? Никак. Поэтому - только восторг, только праздник, только массовое ликование! Никаких недостатков, будь они неладны!

Я по первоначалу еще могла заметить шероховатость в первой поддержке (что-то Иванам она в этот день не задалась!) и нечеткую фиксацию узора из розовой ленточки, который делают Лиза и Колен. Но потом всё - "поплыла". Зато какой "стульчик" сделал Иван с Настенькой Соболевой на руке! И одну ногу поднял по своему обыкновению. Кто-то скажет: Васильев в своем репертуаре! ну сколько можно дурить - уже не мальчик! вполне мог бы не щеголять этой поднятой ногой. А вот не мог! Потому что это и есть Васильев. Это то, что называется забытым русским словом "удаль" (не знаю, переводится ли оно на английский?) Его не вдохновляет танцевать на гладком тротуаре, только баланс на тонкой проволоке каждую секунду. Или сорвешься-шею сломаешь или победишь. За это его так и любят зрители - за удаль! Которую в наши дни днем с огнем не сыщешь.

Колен-Васильев - плоть от земной плоти. Для меня только он и есть Колен. Другие его изображают, а Иван - Колен во плоти. В нем бродят земные соки и взрывают его изнутри. Это они подбрасывают его вверх, словно невидимая пружина, а не ноги усилие делают. Вот Зайцев утром прыгал между бутылками в начале 2-го акта: поджатые ноги-шпагат, поджатые ноги-шпагат. Очень мило отпрыгал, аккуратненько. У него был скорее даже полушпагат, но очень чистенький и хорошенький. Выходит Иван также с двумя бутылками, ставит их на землю и...взлетает! Шпагат предельный. Зал :"а-а-х!!!" и взрывается вместе с ним. В этом разница: один прыгает, другой взлетает. Потому и такая разница в реакции зрителей - вежливые хлопки в одном случае и буря восторга в другом.

Но событием спектакля, конечно, стал дуэт Ивана с Николаем Цискаридзе. Я бы назвала его одним словом - "чумовой". Начиная с первого момента, когда Колен-Иван стучит в окошко, оно распахивается, и он оказывается лицом к лицу с Цискаридзе. Как жаль, если никто не сфотографировал этот момент! Одни их лица, столкнувшиеся нос к носу - это что-то с чем-то. И дальше пошло как по накатанной - зал рыдал и хохотал. Вот мужчина рядом со мной смеялся непрерывно как ребенок. По-моему, это чудесно - когда взрослые люди отпускают свои взрослые солидные тормоза и радуются как дети. Это относится не только к зрителям, но, прежде всего, к самим артистам. Николай Максимович с Иваном просто купались в игровой стихии. Дорвались! Не знаю, насколько английским был юмор Васильева с Цискаридзе, но на нашу русскую публику он действовал безотказно.

В этом вообще секрет успеха Симоны-Николая Максимовича. Переплюнуть О'Хэйра в чечетке никому не реально. Поэтому Цискаридзе предпочел не залезать на чужое поле с заведомым проигрышем, а играть только на своем. И выиграл! В чем основная разница между двумя Симонами - О'Хэйра и Цискаридзе? Первая живет расчетом, а у второй - большое горячее русско-грузинское сердце. Которого хватает на всех - и на любимую доченьку, и на Колена, и на Алена, и на Томаса, и даже на белую пони. Которую Симона-Цискаридзе тут же начинает гладить по мордочке и ласково с ней беседовать. И чья же Симона в результате ближе нашему русскому зрителю? Ответ ясен без слов.

Николай Максимович играет Симону в забытом стиле доброго русского водевиля. Где многое преувеличено, масочно, гротесково. Многое откровенно наивно, но всегда по-доброму сентиментально и трогательно. Его огромная Симона, прежде всего, любящая мама. Именно так - не "мать", а мама. Которая сгоряча отшлепает свою капризную дочку и тут же сгребет ее в объятиях и прижмет к своей пышной теплой груди. Большая сверхлюбящая курица-наседка, которая держит доченьку только под собственным крылом. Сразу понятно, почему Лиза-Настенька Соболева выросла такой утонченной впечатлительной девочкой. Цискаридзе делает упор на пантомиму, придумывает для Симоны множество деталей, понятных именно нашему зрителю. Ассоциирующийся для многих зрителей с партией Злого Гения, он удивительным образом сыграл добрейшую женщину. Это персонаж совершенно теплый и трогательный. Такие женщины у нас раньше рыдали над индийскими мелодрамами. И Симона-Цискаридзе заливалась слезами по любому поводу. А уж когда Лиза с Коленом в финале танцевали свадебное адажио, она вся обрыдалась в свой розовый платок. Я, если честно, тоже всплакнула, так трогательно прекрасны были Настя и Иван! Как потом выяснилось - не я одна. И в этом Симона-Цискаридзе тоже с нами совпала.

Вообще Николай Максимович лишает свою вдову расчетливости. Она живет только чувствами. И Лизу от Колена оберегает не из-за его бедности, а из-за того, как бы чего не произошло раньше времени. В глубине души она понимает свою дочку и сама любит солнечного раздолбая Колена. Чего стоит одно ее объятие в финале, когда Симона делает вид, что сердится на Колена, подходит к нему и вдруг в порыве материнских чувств хватает и прижимает к себе, сажая его на себя с ногами! Кто-то скажет: фи! буффонада! Но такие страстные порывы - суть образа Симоны-Цискаридзе.

Когда она видит дурачка Алена, то ошарашена. Такая любящая мама просто не может отдать свое сокровище подобному жениху. Но тут пускает в ход свое мужское обаяние папаша Томас, и Симона немножко приходит в себя. Когда Симоне-О'Хэйру Томас дает в руки два мешка с деньгами, она не помнит себя от счастья, хоть и сгибается под их тяжестью. А Симона-Цискаридзе растерянно держит их в руках, словно не зная - что с этими мешками делать?

Существует большое отличие и в отношении этих Симон к Алену. Линия Цискаридзе-Кузнецов(Ален) явилась неожиданно трогательной. Симона не видела в несчастном мальчике выгодного жениха, она сразу чувствовала к нему сострадание. Материнскую потребность защитить его и согреть своим теплом. Этой человечной связки Симона-Ален не было у О'Хэйра.

Ален-Алексей Кузнецов - это чудо! Настоящий шедевр! Просто сразил меня совершенно! Живой трогательный юный человечек со своей формулой несчастья. С единственным другом - красным зонтиком. У меня весь вечер, глядя на него, появлялись невольные спазмы в горле. Он везде оставался естественным, нигде не наигрывал. Утром Алена танцевал Константин Килинчук. Весь удлиненный, с длинным носом, немножко Пиноккио. Хорошо играл, хорошо танцевал, но никаких спазмов в горле от него не появлялось. Кузнецов же умудрился в нелепом персонаже, созданном, чтобы вызывать смех в зале, сыграть мечту чистого наивного ребенка о несбыточном. О любви. Он приходит свататься, чтобы познать любовь, а не потому что папа привел. И когда он видит Симону-Цискаридзе, такую большую, теплую, пышную, то невольно тянется к ней как ребенок, лишенный материнского тепла. И она также тянется к этому мальчику, угадывая нежную душу под внешностью дурачка.

Сцена, когда Ален видит в спальне Лизу с Коленом, и понимает, что его мечта обернулась крахом, лично мне просто душу пронзила. Когда он идет, подняв вверх кольцо, и смотрит на него как на исчезающее счастье. А когда разгневанный папа Томас насильно уводит его из дома Симоны, Ален бросается к ней, протягивая свое кольцо. Словно спрашивая ее: "Мама! Ну как же так? Ну почему так?" И мама-Цискаридзе не выдерживает, отворачивается и плачет.

Но всех в этот вечер все же перетанцевала юная девочка Настенька Соболева. Каким чудом явилась Настя в этот вечер - нет слов! Она под стать Ивану тоже превратилась в шампанское. Парила, порхала, пенилась, искрилась - словно вдохновение несло ее на своих крыльях. Мне кажется, она в этот вечер получила своего рода энергетический удар от двух суперпартнеров. Легкости и воздушности ей в принципе не занимать, но здесь она просто лучилась, сияла и переливалась. Словно счастье рвалось из нее наружу. В ней было всё, весь женский диапазон. Лукавство, кокетство, своенравие, упрямство, нежность, мудрость. А какая чувственность! Когда Иван-Колен целовал ей руку от кисти до шеи, становилось понятно, чего так опасалась заботливая мама. Вообще дуэт с мамой-Цискаридзе был удивителен. С какой нежностью мама сажала к себе дочку на колени, поправляла ей рукавчики! И как Лиза трогательно прижималась к ней - мамина дочка в чистом виде. А с какой выразительностью Настя обыграла сцену с тремя будущими детишками - это было абсолютно зримо и очень похоже на поведение ее собственной мамы. Как она ребенка то по попке хлопала, то прижимала к себе.

Дуэт с Иваном - чудо, чудо и еще раз чудо! Его витальность замечательно дополняло Настину утонченность и возвращала мечтательную девушку с небес на грешную землю. Иван просто вдохнул в сильфиду радость бытия, и в ней вдруг проснулась земная энергия. Как Настя в коде пролетела во вращениях, замерев в арабеске на одной ножке! (А может - в аттитюде, Бог его знает, не суть важно!) А потом вернулась и стала переступать ножками в мелких движениях, словно кружево плела! Зал оба раза взрывался аплодисментами, а утром эти же моменты прошли под молчание зала.

Вообще в коде спектакля началось уже сплошное массовое гулянье на сцене и в зале. "А эта свадьба-свадьба-свадьба пела и плясала!" Пожилой мужчина на моем ряду, который сетовал, что будет балет про сбор урожая, пристукивал ногой по полу в такт музыке. Мой сосед помоложе ногой не стучал, но подпрыгивал в кресле. Вообще весь ряд ходил ходуном. Все отрывались по полной на сцене и в зале. Гром аплодисментов не прекращался. Это так редко бывает - столь полное единение сцены и зала! Такое взаимное ликование и эйфория!

Финальные поклоны превратились в сплошной праздник. Не знаю, как бы отреагировал Аштон, попав в такой зрительный зал "навеселе", но дирижер-англичанин Филип Эллис, которого в конце Настенька вывела на поклоны, по-моему, совершенно обалдел от такого успеха. Он и утром выходил на сцену, но вечером сиял словно начищенный самовар. Мне кажется, сам не мог поверить тому невообразимому грохоту, какой стоял в зрительном зале. Цветы вынесли Николаю Максимовичу, Насте и Ивану. Ивану свой желтый букет отдал Насте. Она показалась очень растроганной и поцеловала его в щеку.

Из-за занавеса вначале выходили втроем, но где-то на втором-третьем выходе к ним припрыгал из-за кулисы четвертый - Ален-Кузнецов. Вполне заслуженно. Так дружной четверкой и раскланивались. В конце Николай Максимович приобнял ребят за плечи, и они вчетвером встали, прижавшись друг к другу, словно перед фотоаппаратом. Вообще ни артисты, ни зрители словно не хотели уходить из зала. Зрители-то уж точно! Царило редкое состояние счастья. Исчезли арабески, антраша и па де ша. Осталось только шампанское, фейерверк и праздник, который не хотелось покидать. Но пришлось. С надеждой, что следующий праздник не придется ждать еще год.

Р.S. В заключении своего долгого повествования хочу упредить возможные упреки со стороны уважаемого Михаила Александровича насчет словесного злоупотребления алкоголем - "пить надо меньше!" И напомнить ему его же собственный совет двухмесячной давности:

Цитата:
прислушайтесь лучше к классику:

Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти "Женитьбу Фигаро".

И вам интереснее, и форуму спокойнее.

http://forum.balletfriends.ru/viewtopic … ;start=495

Так что я пью в точном соответствии с указанием модератора. И позволю себе чуть перефразировать своего любимого Александра Сергеевича:

- Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Или на "Тщетную" с Васильевым сходи.

А также с Цискаридзе, Соболевой, Кузнецовым, Малаховым, Апашкиным и другими замечательными артистами.

СПАСИБО МИХАЙЛОВСКОМУ ТЕАТРУ ЗА НЕЗАБЫВАЕМЫЙ ПРАЗДНИК!